Ужин закончился, а Гвендолин ещё не посещала библиотеку. Преступление, конечно, для самой главной зануды королевского стола: за светскими беседами молодая волшебница чувствовала, как утекает драгоценное время. Не дай Его Величество ей почётный эскорт в виде собственного сына и герцога Норда - Гвендолин бы давно уже была на Севере. Тупик её эволюции состоял в том, что за двенадцать лет она не набрала достаточно магических сил для того, чтобы перемещаться на огромные расстояния самой, да ещё и с пассажирами. Одна-то "прыгать" она могла - одно удовольствие, только нужно не забывать глубоко дышать. А вот с двумя железными кучами... Ноги сами потащили дочку магистра Ордена в библиотеку. Перед сном требовалось сдуть пыль с кое-каких знаний... И воспитать Вильгельма, так удачно попавшегося по кратчайшей дороге в книгохранилище.
- А вот раскладывать жидкость на ингредиенты и спешу, Ваше Высочество, - улыбнулась Гвендолин, притормозив рядом с Уиллом. Ничто не могло сделать из принца человека - где уж ей, её увещеваниям и проповедям?
- Я не пила вина почти за едой. Всё думаю, что же за лихорадка-то такая... Не могу сказать, что бодра и полна сил. Но это секрет - чиновники всегда должны источать... Энергию, - зевнула волшебница, прикрывая рот рукой. Она поднялась раньше замковых петухов, ляжет позже всех. Это правило нарушать нельзя: что там говорил папа по этому поводу? Не отступать и не сдаваться? Или это он по другому поводу говорил...
- Но я всегда рада тебя видеть. Ты как гроза в летнюю жару, Уилл. Эмоциональный мужчина, полный энергии - как тебя ещё не охмурили герцогини... - пошутила она на больную для себя тему. Дружба дружбой, а влюблённость с магическим происхождением сочетается очень, очень плохо. Узнай король о такой штуке - в миг бы выслал в Гарду без права покидать самую высокую тамошнюю башню, даже по большим магическим праздникам.

"Посмотришь на тебя-мужа - и в монастырь хочется?" - почти съязвила было Гвендолин, но в последний момент прикусила себе язык по-настоящему, чуть не выругавшись вслух. Иногда за всей её серьёзностью и сосредоточенностью нет-нет - да проскальзывала ирония. Чувство юмора в их напряжённый век было вещью настолько редкой, что его зачастую путали с заморским джи-раффом.
- Я хочу подготовиться! Людям нужна наша помощь, Уилл, и я просто не могу сидеть сложа руки. Уезжаем мы через три дня... - Гвендолин пожала плечами, как бы резюмируя ту пещеру, в глубине которой они рисковали оказаться всем королевством, если лихорадка окажется чем-то заразным, страшным или неизлечимым. Чумных обычно изолировали и сжигали. Что, если и тут...
"Нет-нет-нет!" - молодая волшебница потрясла головой, как будто пытаясь выкинуть из мозгов эту страшную мысль. Несмотря на то, что огонь от чумы был единственным спасением, Гвендолин так и не могла привыкнуть к необходимости сжигать иногда ещё живых людей. Это было действительно страшно.
- Давай лучше побеседуем о чём-нибудь другом. Вот например, куда это ты собрался на ночь глядя? - прищурила глаза молодая девушка, добавив в вопросительную интонацию чего-то вроде "Шлять собрался, обалдуй?" или даже немного "То есть, ты прогуливаешь отцовскую казну, коронованный дятел?!". Нет, от начальственного и учительского тона ей удалось уйти в сторону, но в вопросе прозвучала даже доля некоторого ехидства. Несильная, конечно, доля, но она там была; принц Вильгельм был не только грозой в начале мая, которая разносила сарай в щепки, а рыцаря превращала в гору железа. Он был ещё и неудержимым "мажором" из приличной семьи, что сулило в конечном счёте куда большие разрушения - ведь сарай можно было отстроить таким же, каким он был до удара молнии, а вот прекратить распространение слухов о том, что у принца двадцать бастардов в двадцать лет было куда труднее.
Впрочем, в них Гвендолин не верила. Она просто воспитывала Уилла по привычке.

"Не очень-то и хотелось", - подумала Гвендолин, чуть не надув губы и не сказав Уиллу своё законное и резонное "Бе-бе-бе!". В горд он собрался, голову ему надо прочистить с единственной мыслью, которую он думает, понимаете ли. Молодая волшебница почувствовала обиду и укол ревности: они с другом детства не виделись десять с хвостом лет, если не считать "каникул", во время которых Гвендолин и успевала разве что спуститься на равнины и подняться назад, в горы, в Гарду. А вот теперь Его Гуляйшество ей объявляет, что он собрался в город, пойдёт без неё, и вообще, спать он после заката не ложится.
- Я даже и не думала, что мне могло бы быть место в твоей жизни за пределами замка и наших общих обязанностей - мы уже не дети, теперь мы вместе не играем и не веселимся, - без обиняков и прямо сказала Гвендолин, чувствуя горький привкус обиды, но ничем этого не выдавая. Люди всегда жили отдельно, волшебники - отдельно, и у каждого были свои понятия о развлечениях. Гвендолин, например, очень любила магические поединки, в которых самостоятельно принц Вильгельм не продержался бы и пары секунд, занимаясь "речекряком" по велению чужого посоха. Делая вид, что так и надо, и её ни чуточки не обижает желание друга уехать, а не поболтать о чём-нибудь с ней, она продолжила:
- Поэтому мне остаётся только пожелать тебе отличного вечера в городе и попросить поберечь себя. А я... Я пойду займусь чем-нибудь магическим. Возможно, мне даже удастся отыскать придворных чародеев в этот час.
Гвендолин с трудом сдерживалась, чтобы не обозвать Уилла дураком. Хотя, едва ли бы это было бы обзывательством: слова о пустой голове и единственной мысли в ней были отчасти правдой. Вместо этого молодая девушка повела рукой в особом жесте, и с её пальцев посыпалась серебристая пыль, похожая на маленькие-маленькие звёздочки. Она, как и полагается, выдала Уиллу магическое благословение - чем бы он ни собирался заняться в городе.
- Мир тебе сейчас и навсегда, Ваше Высочество Вильгельм.

Уилл неисправим. Чем быстрее это понимаешь, тем более философски воспринимаешь все его "девчонок не берём", которые Фердинанд перерос лет в семь, а также тем с большим успехом начинаешь воспринимать его эмоциональные экзерсисы. Гвендолин усмехнулась:
- Рядом с тобой мир поддерживать нежно всегда, Уилл. Противоположности создают гармонию.
Молодая волшебница даже стоически вытерпела медвежьи объятия своего ненаглядного принца, найдя в себе силы не крякнуть от их огромной силы и безмерной искренности. Может быть, Вильгельм действительно был рад её видеть, но ему нужно было проветрить и без того пустую башку. Кто ж его разберёт, красавца.
- Кх-х-х-х-х! - выдохнула она, быстренько помолившись на ходу, чтобы принц не вытряхнул из неё душу. На самом деле, её "кх-х-х-х-х-х!" означало нечто среднее между "Твоё очень Королевское Высочество могло бы предупредить меня, перспективный кадр государственной системы Валории, о скоропостижном объятии, а то сплющишь же, медведь!" и "А можно понежнее?". Но всё хорошее когда-нибудь кончается - вот и приступ нежности у принца продлился секунды три.
Гвендолин подумала у себя в голове ехидную мысль про эти три секунды, но шутить на эту тему не стала. В конце концов, ей ещё с этим принцем расследовать эпидемию лихорадки на севере, да и вообще - Уилл-придурок дорог ей как память о счастливых детства днях золотых, в Вотиве и Валтаре проведённых.
- О! - когда принц заговорил о разврате под звёздами, Гвендолин оживилась.
- Разврат под звёздами - дело хорошее. Надо успеть к началу! Романтика, магия, звёзды, замковая башня и - разврат! - она подхватила полы своей робы и деланно любопытно сказала Уиллу:
- Ты хочешь со мной? Извини, но не сегодня.
И рассмеялась.

- Иногда ничья куда интереснее победы или поражения, - двусмысленно-загадочно произнесла Гвендолин в воздух, посмотрев куда-то поверх головы Вильгельма-завоевателя. Тёплый июньский вечер, казалось бы, располагал - побеседуй со старой знакомой, спроси, чему там учат в этой магической школе, куда мечтают попасть все детишки лет этак до одиннадцати. Но нет, бордель - дело куда более приятное, чем пустая болтовня с волшебницей, хотя второе было несколько бесплатнее и в разы интеллекту... А, это же Уилл. Простите.
Тем не менее, принц выдал Гвендолин свой плащ - в прямом смысле с барского плеча. От книксена и "спасибо, Ваше Высочество!" молодую волшебницу удержал только обострённый инстинкт самосохранения: из возраста обижулек мозги Уилла не вышли, вышли только ноги и подкачанная молодецкая хрудь. В Гарде многое давалось проще - многие волшебники с лёгкостью за правое ухо заправляли прядь волос левой ступнёй, кто-то даже без настойки мог внятно рассказать о Ходе Вещей и Плане Высшего, но ни одна живая душа не могла понять, почему женщины и мужчины с таким трудом понимают друг друга.
Гвендолин принца не понимала, но, тем не менее, свои мыслишки держала при себе. Как тараканов... Хотя, почему как?
- Выбирать мужчин мне определённо нравится. Среди самых лучших рыцарей приводи тех, кто посимпатичнее. Пока ты будешь с кем-нибудь разговаривать, мне будет, на кого положить глаз, - подмигнула Уиллу Гвендолин, запахиваясь в плащ. На башню она идти и не собиралась - почитает на ночь чего-нибудь из местных книжных залежей, пока принц учится нажимать на девичьи груди в порядке очереди.
- Неспокойной тебе ночи, Уилл. Ты лучший дурак на этом свете, таким и оставайся.
Гвендолин чмокнула принца в плечо - потому что куда дотянулась - и буквально почти испарилась в ближайшей галерее.